Читать онлайн «По тонкому льду». Страница 28

Бездумно выполняя поступающие из центра распоряжения, губернаторы вгоняют региональные экономики во все большие проблемы. Но жаловаться и предлагать альтернативные варианты развития никто не в состоянии: губернаторы беззащитны перед президентом.

В такой ситуации фраза «Россия сильна регионами» звучит почти как насмешка. Нынешняя Россия слаба регионами – их руководителями, дырявыми бюджетами, растущими долгами. Внутренних ресурсов нет даже в богатых регионах: все, что можно было отобрать, уже отобрано и использовано. Регионы обречены на бесправное нищание, а редкие исключения лишь показывают, что процветают в нынешней России не те территории, где люди хорошо и много работают, а те, что в силу различных причин оказались фаворитами федеральной власти.

Еще недавно национализм многим в России казался перспективным и набирающим силу политическим движением. Все изменил «украинский вопрос»: он расколол носителей этой идеологии на две фракции. Каждая из них оказалась маргинальной в лагере своих вынужденных союзников. Наиболее последовательные в неприятии нынешней российской власти и лично Путина националисты оказались маргиналами внутри широкой, по большей части либеральной антипутинской оппозиции. Значительного электората за ними не стоит (националистические избиратели почти целиком отошли к власти), и потому они не могут ни быть лидерами оппозиции, ни претендовать в ней на заметное влияние. Националисты, занявшие лоялистскую позицию, оказались в задних рядах провластной массовки, и тоже без каких-либо перспектив. Все их попытки собрать в Москве большой митинг в поддержку Новороссии уже второй раз оборачиваются недоразумением. Сами по себе, без организационной помощи власти, националисты не могут вывести на улицы никого, что еще сильнее роняет их акции в Кремле. Власть сама научилась прекрасно мобилизовывать националистически настроенный электорат, и в этом ей никакие националистические лидеры и организации теперь не нужны. Даже если лояльным Путину националистам будет предоставлена возможность участвовать в политической жизни России, едва ли им стоит надеяться, что им разрешат самим определить форму этого участия и своих лидеров. Электорат свой они уже не контролируют, манипулирование им осуществляется через государственные ТВ-каналы, поэтому именно власти будут решать, кого и с какими идеями допускать к массам. Лидер националистам уже назначен, операция по его внедрению проведена более чем успешно. Никому не ведомый спецслужбист Игорь Гиркин, напрочь лишенный каких-либо данных к публичной политике и готовый исполнить любой приказ руководства РФ (чего он никогда и не скрывал и многократно подтверждал словом и делом), оказался к зиме 2014 года реальным лидером националистической части пропутинского электората. С его позицией сверяются все вожди национал-лоялистов. Трудно сказать, какой сценарий будет дальше разыгран кремлевскими политтехнологами с участием Гиркина-Стрелкова. Возможно, его главной и единственной миссией будет периодическое явление публике с призывами еще теснее сплотить ряды вокруг Путина и перманентное разоблачение «пятой колонны» в компании Дугина, Проханова и т. д. Все те, кто солидаризировался с Путиным по украинскому вопросу и признал своим лидером Гиркина, больше не представляют для власти угрозы, а, наоборот, могут быть ею употреблены для решения своих тактических проблем в любое время и в любом виде. Другое дело, много ли от них практической пользы, учитывая малочисленность митингов? С националистическим движением власть поступила ровно так, как всегда поступала с неугодными и грозящими стать опасными общественными силами: расколола, маргинализировала, взяла под контроль большую часть ядерного электората и навязала абсолютно лояльного лидера. Популярный в 2011-2012 годах у части либеральной оппозиции тезис о националистах как мощной и самостоятельной политической силе, с которой надо считаться, оказался ошибочным. «Украинский вопрос» все расставил по своим местам. Меньшая, антипутинская, часть потенциального электората националистов в любом случае окажется на стороне проевропейских сил, а большая его часть надежно взята под контроль Кремлем, не имеет самостоятельных лидеров и организаций, а потому любые попытки заигрывать с ней бессмысленны, во всяком случае сейчас.

Конспирология – не мой конек, но в конспирологической логике иногда можно объяснить вещи, которые по-другому не выстраиваются в единую концепцию. Как минимум конспирологическую логику, которой буквально заражено наше общество, можно использовать в своих целях – прикрывая рассказами о заговорах такие простые вещи, как измена, жадность и цинизм.

Популярная ныне концепция уничтожения СССР пресловутой «пятой колонной» имеет множество подвариантов, один из которых сейчас как-то подзабыт, но в 90-е годы был вполне популярен.

К началу 80-х годов ощущение обреченности и тупиковости советской системы владело не только диссидентами, но и частью партийного и охранительного аппарата. В отличие от диссидентов, которым нечего было терять, условным советским топ-менеджерам терять было что, но было что и сохранять. В отличие от капитализма, советская система не позволяла создавать состояния и передавать их по наследству, а к началу 80-х уже вполне сформировалась прослойка «советской аристократии», которой очень хотелось застолбить за собой нажитые ресурсы. Между прочим, дети советских топ-менеджеров активно шли в сферу внешней торговли, где приобретали опыт работы в условиях капитализма, который им вскоре очень пригодился.

Итак, предположим, что какая-то часть советского топ-менеджмента и просто менеджмента уже решила для себя, что ей нужен капитализм и гарантированное место в будущей капиталистической системе. Вывести из советской экономики и даже из СССР стартовый капитал для своего капиталистического будущего эти люди уже могли под массой приемлемых для правящей геронтократии предлогов. Но основная проблема заключалась в следующем: самостоятельно трансформировать советскую систему в капиталистическую эти люди не умели, боялись или просто не хотели этим заниматься. Возможно, они понимали, что если они сами своими руками развалят СССР, то именно с них потом и спросят – уже в капиталистическом и демократическом завтра. Поэтому был выбран довольно жестокий, но выигрышный для посвященных вариант трансформации – через «величайшую геополитическую катастрофу», которую они же бесконечно будут оплакивать, но к которой как бы и не причастны.

Посвященная часть советской элиты – второй, третий и, может быть, даже четвертый уровень номенклатуры – занялась организацией своего будущего, игнорируя текущие интересы гибнущей страны. Вспомните то время, почитайте свидетельства очевидцев – партийные и советские органы, органы КГБ, которые были вполне дееспособны, почему-то ничего не сделали, чтоб в 1991 году поддержать ГКЧП. Власть на местах была сдана без малейшего сопротивления со стороны тех, у кого она была, – во всем СССР не нашлось ни одного верного советской присяге подразделения Армии, МВД, КГБ, ни одного решительного партийного деятеля. Я говорю это без сожаления, я даже рад, что так произошло, – но даже если поверить, что Горбачев, Яковлев и Шеварнадзе были «агентами влияния», то почему бездействовали и капитулировали все остальные? Чьими агентами были они, по такой логике?

В итоге СССР рухнул, и вся вина за его крушение была возложена на вышеупомянутых персонажей. Более того, опереточные «реваншисты» из ГКЧП, а также явившиеся примерно тогда же Зюганов с Жириновским создали полное ощущение, что никаких серьезных сил реванша в России вовсе нет. На советских руинах так или иначе возникла капиталистическая экономика – и ответственность за непопулярные меры была возложена на Ельцина и его окружение.

В наступившем капитализме пригодились старые заготовки – и созданные за границами СССР банки и фирмы, и капиталы, вовремя припрятанные за границами и внутри страны. Сейчас уже забыты истории спешного создания в конце 80-х всевозможных «центров НТТМ», а потом и коммерческих банков при обкомах КПСС и ВЛКСМ. Когда после августа 1991 года кинулись искать деньги партии – не нашли ничего, обкомовские банки потом куда-то исчезли, зато у некоторых людей на старте приватизации оказалось достаточно средств и понимания ситуации, чтоб быстро и по дешевке скупить все самое хорошее. Несомненно, у бывших советских менеджеров были конкуренты – и настоящие предприниматели, успевшие что-то заработать в кооперативах, и советские же «цеховики». Но в обилии игроков был и большой плюс – вопрос о происхождении капиталов тогда как-то не принято было задавать, что и позволило легализовать в том числе и пресловутые «деньги партии».